Абреки Шамиля [СИ] - Юрий Иванов-Милюхин

Отряд казаков шагом проехал мимо воротных столбов, когда створки закрылись за последним из всадников и абреки вновь собрались укрыться в стенах башни, спрятавшийся в середине Дарган поднял руку. Замыкавшие шествие станичники завернули лошадей назад и с маха опустили шашки на головы ослепленных пламенем факелов дозорных. Бросок был настолько дерзким и быстрым, что никто из абреков не успел прикоснуться к своему оружию. Панкрат спешился, юркнул в узкий проход башни, внутри которой вела наверх узкая лестница, но на смотровой площадке тоже не оказалось никого. Он спустился вниз, подобрав одну из чадящих смоляных чурок, посветил под лестницу, заметил в каменном полу накрытый деревянным щитом круглый вход в яму. Обычно кровники, державшие многомесячную осаду, складывали в таких погребах продукты питания. Станичники в это время рассредотачивались с обеих сторон ворот, в темноте изредка поблескивали лишь длинные дула винтовок. К хорунжему присоединились еще несколько молодцев, вместе они сдвинули дубовый щит, сунули факелы в отверстие, В носы ударила густая вонь, смешанная с запахом гнили. То, что высветилось в пляшущем пламени, описанию не поддавалось, на дне колодца прижимались друг к другу не меньше десятка истощенных людей, одежда на них превратилась в лохмотья, на ногах и запястьях отсвечивали железные кандалы.

— Есть тут кто живой? — крикнул в глубину Панкрат.

Тишина была ответом на его призыв, никто из заложников не подумал пошевелиться. Хорунжий развязал под горлом тесемку от бурки, чтобы легче было дышать:

— Мы казаки, мы христиане по вере, нас бояться не след.

Тряпье разом расшвырялось, показались бледные лица, обтянутые синей кожей, кто–то из станичников уже опускал в дыру служивший лестницей ствол дерева с выступами от сучьев. В него вцепилось сразу несколько костлявых рук, раздалось хриплое рычание. Пакрат снова нагнулся над входом:

— Петрашка, ты здеся?

— Если ты ищешь казака из станицы Стодеревской, то его перегнали в башню на другом конце крепости, — ответил перебиваемый кашлем сиплый голос. — А нас тут держали на случай осады.

— Мы должны были служить живым щитом, — торопливо дополнил сообщение сиплого его сосед.

На поверхности показались первые заложники, на которых невозможно было смотреть даже в свете нестойкого пламени от факелов. Когда последний из них перевалился через обнесенный камнем край колодца, Панкрат на всякий случай посветил по углам ямы, затем подтолкнул освобожденных к воротам, уже раскрывавшимся навстречу зарождающейся заре.

— Идите прямо, никуда не сворачивайте, — отдал он приказ призракам. — Как дойдете до валунов у основания горы, вас встретят наши люди и помогут переправиться через горы. Цепи несите в руках, чтобы не звякали, их разобьют там же.

— Все сделаем, как ты велишь, спаситель ты наш, — заголосил было кто–то из доходяг.

Подхорунжий разом взметнул шашку над его головой:

— Срублю и не задумаюсь, — по звериному прорычал он, оглянувшись на близкую площадь.

Но угрожающий замах блаженного не испугал, наоборот, заставил его еще выше задрать жидкую бороденку:

— Вот мы и дождались казачков–освободителей, уже они здеся… — тонким голосом закричал он.

Закончить вопить ему не дали сразу несколько человек, они накрыли провокатора рваным бешметом, пропихнули ему в рот кусок тряпки. Дернувшись пару раз, тот затих навсегда.

— Это татарин, — негромко пояснил один из заложников. — Решил подать абрекам сигнал, чтобы ценой наших жизней добыть себе свободу.

— Вот… чертово племя, — Панкрат крутнул головой, вложил шашку в ножны и резко скомандовал, — Трупы побросайте в колодец, чтобы следов не осталось. — Затем отыскал глазами того, кто проинформировал его о брате, жестко спросил. — Кто ты и откуда?

— Я казак Никита Хабаров из станицы Ищерской, три года назад под крепостью Грозной попал в заложники, — несмотря убогость внешнего вида, четко отрапортовал осовобожденный. — Пленили меня разбойники из банды Дени, который из Зелимханова тейпа, что находится в ауле Гудермес.

— Откуда ты знаешь подробности? — вмешался в диалог есаул Гонтарь.

— На одной земле живем, — не стал вдаваться в разъяснения казак.

— Ты говорил, что Петрашку перевели в подвал под другой караульной башней, — продолжил дознаваться Панкрат.

— Ты его брат? Здорово похожи, — присмотрелся ищерец, не дожидаясь ответа, пояснил. — Казака почти месяц держали с нами, даже на работы выгоняли, а потом с еще двумя непокорными заточили в зиндан для смертников.

— Подвалы с заложниками под всеми угловыми башнями, или зинданы есть и в ауле?

— Этого я сказать не могу, брат казак.

— А где находится тот зиндан для смертников? — напрягся Панкрат.

— На противоположном краю крепости, точно такая же башня, как эта, стоит напротив потайного входа в пещеру, через которую можно попасть сразу в пойму Терека. Та пещера проточена подземной речкой.

— Она сквозная?

— Да, но весной и осенью заполняется водой.

— А как еще можно проникнуть сюда?

— Через Пандорское ущелье в Грузии, в нем живут тоже чечены. Или с выходом на Крестовый перевал, но эту дорогу знают только проводники из горных чеченов и сванов.

Панкрат покусал конец длинного уса, зыркнул глазами вдоль улицы, он обдумывал, как ловчее перебраться на другую сторону аула. Если снова выехать из крепости и пуститься вдоль стены, то придется опять проходить проверку на следующих воротах, к тому же неизвестно, что может произойти во время пути — утренняя заря успела выбросить первый розовый лепесток над черными вершинами гор. А если отряд прогарцует по середине улицы, то каждый абрек имеет право задать казакам наводящий вопрос.

— Возьмите меня с собой, — вдруг запросился ищерец. — Меня выводили на работы и я здесь знаю каждую лазейку.

— С кандалами на руках и ногах? — с сомнением качнул папахой хорунжий.

— Дырки на них разболтались, я зайду в сторожку и, чтобы не было шума, там их разобью.

Станичники уже закрывали ворота за пропадающими во тьме заложниками, Панкрат подозвал к себе урядника, втроем они шмыгнули вовнутрь опустевшей башни. Через несколько мгновений казаки вышли, за ними спешил, усердно растирая руки и ноги, наливающийся казачьей дерзостью ищерец. Кто–то успел сунуть ему в руки баклажку с чихирем и большой ломоть каймака.

Пока разведчики рыскали в поисках обхода забитой абреками площади, Дарган в который раз прокрутил в уме придуманный на ходу план, получалось, что лучшего изобрести уже не получится. План предусматривал взамен убитых часовых оставить у башни пятерых казаков на случай, если вылазка раскроется раньше срока. Они должны были отвлечь внимание противника от исполнения отрядом главной задачи, кроме того, если основная группа не сумеет пройти через аул незамеченной, их заботой опять являлось наделать грома посильнее, чтобы притянуть к себе как можно больше вражеских сил, будто в крепость прорвалось не меньше полка русских войск. После того, как враг замечется по аулу, пытаясь определить, с кем имеет дело, группам следует одновременно покинуть крепость, пустив коней в намет по направлению к ущелью, где их возвращения дожидается подъесаул Савелий. В заоблачных высотах, когда абреки растянутся в цепочку и окажутся на виду у казаков, тропу легче будет защищать. Во главе добровольцев нужно поставить опытного станичника, у которого в самых жарких схватках голова всегда была холодной. Выбор пал на Черноуса, с которым Даргану не раз приходилось брать французские с турецкими укрепления. Приняв окончательное решение, сотник разделил отряд на две неравных части и отдал распоряжение приступить к действию.